Посиделки

"Как бы сложилась судьба Маяковского, если бы он уехал в октябре 29 года в Париж, предположить трудно. Как бы сложилась жизнь Татьяны, если бы она вернулась с Маяковским в Россию, гадать не надо – она бы разделила участь многих возвращенцев, отправившись в лагеря ГУЛАГА или сгинув в застенках ОГПУ. Однако, несомненно, обман о свершившемся венчании Татьяны тоже послужил толчком к роковому выстрелу. Об этом уже пишет и В. Каменский Л. Орловой: «Простите, Любовь Наумовна, но писать о причинах смерти моего друга юности Володи Маяковского сейчас не могу, т.к. до сих пор не в силах отнестись к этому более спокойно…
Одно ясно – Таня несомненно явилась одним из слагаемых общей суммы назревшей трагедии. Это мне было известно от Володи: он долго не хотел верить в ее замужество. Полонская особой роли не играла. За эту зиму (мы постоянно встречались) Володя был одинок как никогда и нигде не находил себе места. Нервничал до крайности, метался, пил. Он израсходовал свои силы, сгорел на огне работы и жизни».
Перед тем как нажать на курок, Маяковский оставил записку с предсмертными строками:

Как говорят –
«Инцидент исчерпан».
Любовная лодка
Разбилась о быт.
Я с жизнью в расчете
И не к чему перечень
Взаимных болей
бед
и обид."

…..После смерти Маяковского Лиля Брик кинулась в атаку, вроде бы защищая имя поэта от нападок окололитературных деятелей, но больше опасаясь за свою судьбу: если идола свергнут, муза погибнет тоже. По совету Агранова она пишет письмо Иосифу Сталину, которое он собственноручно положил на стол Поскребышеву. На ее письме вождь начертал приговор: «Т. Ежов. Очень прошу Вас обратить внимание на письмо Брик. Маяковский был и остается лучшим и талантливейшим поэтом нашей Советской эпохи. Безразличие к его памяти и его произведениям – преступление. Жалобы Брик, по-моему, правильны. Свяжитесь с ней (с Брик), или вызовите ее в Москву, привлеките к делу Таль и Мехлиса и сделайте, пожалуйста, все, что упущено Вами. Если моя помощь понадобится, я готов. Привет! И. Сталин».
Так Лиля вошла на советский пьедестал литературы вместе с Маяковским. И, разумеется, как его официальная наследница, она постаралась уничтожить любые упоминания о Татьяне Яковлевой. Прежде всего, получив от Лубянки разрешение посетить опечатанную комнату поэта в Лубянском проезде, она сожгла все письма Татьяны.
…Одно из лучших лирических стихотворений Маяковского «Письмо Татьяне Яковлевой» тоже находилось под негласным запретом Лили и не печаталось до 1986 года. И только приезд Романа Якобсона в Москву помог публикации этого произведения.

Иди сюда,
иди на перекресток
моих больших
и неуклюжих рук.
Не хочешь?
Оставайся и зимуй,
и это
оскорбление
на общий счет нанижем.
Я все разно
тебя
когда-нибудь возьму -
одну
или вдвоем с Парижем.